Скучаю по тому времени, когда я сидела в полотенце на кухне после душа, а П. готовил для меня еду. Скучаю па нашим вылазкам. Договорились сходить в бильярд, когда я приеду. Но чувствую, что никаких бильярдов не будет. Мы останемся дома (ахаах)

Первая запись с не Варшавы. Хоть затра я буду уже в своём любимом городе с моим любимым мужчиной. Говорит, что просыпается по ночам, чтобы как всегда накрыть мне плечо. Но не находит меня. Как же это мило!

Всё ещё тядежо даётся одаптация. Всё ещё привыкаю, что пока что много свободного времени. Но очень рано встаю, а в обед я уже дома. Не могу пока успокоиться. Чувствую тревогу, желание что-то делать. Ведь если я остановлюся, то гейм овер. Хотя это всё только в чувствах. В реальности я ничего значительного не делаю.
Жизнь, оставленная в Варшаве, будто другая жизнь. Теперешняя будто не продолжение, а чистый лист. Места, люди. Всё новое.
Но мне в целом нравится.

В пятницу я уволилась. Это был мой последний день на работе. Как сказал Д.: "Ушла эпоха". Это правда. Как часто я засиживалась после работы на скамейках с Д., пили льготный кофе, курили кучу сигарет. И эпоха действительно ушла.
А сейчас я готовлюсь к другой. Я влюблена в чудесного мужчину, через неделю начинается учёба, кажется, я всем очень довольна. ПОКА ЧТО)

Самой себе сейчас задаюстся совсем другие вопросы.
Например, где та граница твоего личного, которую нельза никогда и никому переступать? Когда терпение должно кончится? Если терпеть и правда есть ради чего.
Я не знаю, как правильно. Нет какого-то универсального ответа на вопросы.
А ещё я очень сильно заболела. Сижу дома несколько дней, памираю. Просыпаюсь ночью от своего сильного кашля до тошноты.
Жду своего письма из Хогвартса, так сказать. Пока не известно точно. Но уже первую степендию получила.

Наверное вот такая вот и должна быть любовь. Она была совсем не внезапной. Не было бабочек. Была дружба. Были звонки по вечерам, когда было страшно и одиноко. И он сказал, что всё понимал. Всё-всё. Были бутерброды у реки, пикники возле озера, путешествия недалёкие, праздники, он был рядом, когда я была очень пьяной, он забирал меня с вечеринок. Он собирал еду мне по утрам. Он ни на что не надеялся. И был просто рядом. С ним я смеялась больше всего на свете. Он всегда был со мной честный, хоть умел врать не хуже Остапа Бендера.
На самые важные для мяне вопросы он отвечал блестяще, не подозревая мою осторожность. Он всегда обнимает меня, когда я обижаюсь. Потому что знает, как для меня это важно.

Сижу сейчас в зале, полным людей, которыми мне никогда не стать. Но теперь эта мысль даже забавляет, чем внушает неуверенность. И даже веселит (всё же мне здесь очень нравится).
Всё же я правда выросла, чтобы сейчас чувствовать себя ужасно среди помпезности. И живой аркестровой музыки. Там будет играть через 17 минут мой старый знакомый. Который собственно и позвал. Последний раз мы виделись 7 лет назад. 7!!!

В последнее время я готовлюсь к переезду из Варшавы.
И увольнению. И вообще новому этапу в жизни.

Странное время. Сильное.
И я тоже хотела бы. И у меня получается.
Стараюсь решать проблемы. Я выросла достаточно, чтобы удивиться своей силе и храбрости. Но всё ещё есть куда ползти.
П. научил меня быть храброй не только, когда идёшь под пули, но ещё когда пули - слова. Он всегда говорил говорить тогда, когда страшно. А В. научил силе. Он говорил: и это пройдёт. Сколько раз это давало мне сил. Д. научил меня никогда не соглашаться на некрасивое. Он тот, с кем я обожаю курить на рабочей курилке. И разговаривать про всё=всё=всё.
Эта работа подарила мне самых лучших друзей.

Хорошая новость (отличная) - я всё же поступила в университет!

Много слёз. И много-много мыслей.
Вчера под градусом соплицы плакала П. в плечи. И не могла вообще ни в чём признаться. Было собеседование. И такое мерзкое чувство унижения. Но мне не привыкать. Как часто я испытываю его на теперешней работе. Неужели это чувство везде в беларуских организациях?
Я не знаю.
И вот я в отпуске. С П. смотрели игру престолов. А он постоянно говорит, что я похожа на Дэйнерис. Мама говорит мне тоже самое.
Та жизнь уже неведомая мне. Такая далёкая. Чужая.
И так мне страшно. И больно. От того, что нет человека рядом со мной очень близкого, которому я доверилась бы. Который был бы для меня всем. Как я устала быть сильной, и бедной. Как же устала.

В очередной раз по сердцу ножом. Всё же какая я травмированая женщина. П. молча с пивом пошёл на балкон. А я ему: "Это такое наказание мне?"
Он подошёл ко мне. И я видела в темноте его округлившиеся от удивления глаза. Ему даже и в голову никогда бы не пришло ничего такого. А я же подумала!

В субботу мы поехали с П. на озеро на велосипедах.
На пути был военная часть, а потом военный городок, а затем военный полигон, из-за которого мы не смогли проехать к озеру. В итоге чуть выбрались из песков. Было странное чувство. Будто в игре. А вокруг пока никого. Настораживающая тишина.
На обратном пути П. пробил колесо. В общем, это было то ещё испытание. Но как же мы были счастливы ещё и в воскресенье, что всё же легко отделались.

Целый день унижений.
Целый день меня трясло. Бросало то в холод, то в жар. И вконце мы стояли в очереди. Был вокруг праздник. И тогда я поняла, что теперь всё кончено. Всё кончено окончательно. Его слова всё выжгли. Всё-всё-всё. Мне казалось, что сейчас я точно-точно провалюсь. И я падала и падала. И мне хотелось ухватиться хоть за какую-то веточку хорошего слова. Но всё, что бы я не сказала - это было неправильно. Оно (это слово или чувство) было бы высмеяно или обплёвано. Он спросил: ты хочешь наверное ударить меня по роже?
Бежать было стыдно. Но ещё ужаснее было остаться. И я убежала.
Не хотелось быть окончательно размазанной по стенке.

Я не помню, как я дошла до дома. Будто прошло очень много времени. И всё обрывалось. Всё болело и ныло. И не хотелось больше его ни слова. Слишком много сегодня было унизительного. Как пощёчины. Не могла поверить, что он это сделал. А когда-то ему было важно, что я чувствую.

Иногда любопыство мяне больно бьёт. Я знаю, что зубы придётся стиснуть, но всё равно почему-то не могу промолчать.

Сижу сейчас здесь. И не знаю. Смешно, честно говоря. І пусто. И кринжово. І даже больно

Всё ещё плачу каждый раз, когда сестра рассказывает, как они меня ждут дома. Не видела маму три года.

Иногда забываюсь. Иногда кажется, что ничего не существует, кроме всего, что в этой квартире. Но потом я захожу на кухню и вижу записку на холодильнике "Люблю". Становится страшно. И тогда начинает всё ныть внутри и чесаться.
Я и так стараюсь не задавать лишних вопросов. Потому что боюсь быть обманутой или чего хуже - услышать правду, которая ранит.

Да, сейчас бы я сказала, что в какой-то степени счастлива. Я думала сегодня ночью про это. Что уже год у меня не было сильных депрессивных эпизодов. И я не думала про всякие гадкие и страшные вещи.
Я, как травмированная женщина, с трудом могу поверить, что какому-то мужчине может быть важно, что я говорю. И я даже ловлю какое-то приятное удивление от того, что меня хотят понять. И я успокаиваюсь и не боюсь.